Abstract
<jats:p>Для определения степени взаимодействия эпоса и сказки в рамках одной родственной хори-бурятской традиции рассмотрены волшебные сказки героического содержания, записанные у бурят Внутренней Монголии Китая, являющихся представителями этнической группы хори-бурят, в сравнении с улигерами и богатырскими сказками забайкальских бурят. В сравнительном аспекте анализируются сюжетно-мотивные элементы, функции главного персонажа и изобразительные средства с целью выявления сходств и различий между ними. В результате сделан вывод, что ряд основных составляющих структурных элементов богатырской сказки: сюжетная линия, развивающаяся вокруг описания героических действий героя, отдельные сюжетообразующие мотивы и наличие традиционных формульных выражений с подробным описанием важнейших атрибутов богатырского героя — роднит шэнэхэнские сказки с хоринскими эпическими произведениями. Отмеченные несущественные различия сводятся к своеобразной реализации элементов сюжета и некоторых мотивов. Они продиктованы редукцией больших эпических полотен в сторону сужения и сокращения; возможно, и разными исполнительскими возможностями носителей традиции. Выдвинуто предположение, что бытовавшая раньше у хори-бурят устная традиция исполнения улигеров с истечением длительного времени стала трансформироваться в традицию повествования отдельных фрагментов/эпизодов о богатырских деяниях героев в укороченном виде. Подтверждением этому служат тексты, записанные в Шэнэхэне, являющиеся модифицированными изложениями улигеров о походах и борьбе с противниками главного персонажа в форме богатырских сказок.</jats:p> <jats:p>This article examines fairy tales with heroic content in order to determine the degree of interaction between them and epics within the framework of one Hori-Buryat tradition. It is based on fairy tales recorded among the Buryats of Inner Mongolia, China. These are representatives of the Hori-Buryat ethnic group, and their works are compared with the uligers and heroic tales of the Transbaikal Buryats. The article compares their plots and motifs, the functions of the main character and the works’ expressive means in order to identify their similarities and differences. It concludes that a number of the main structural elements of heroic tales--a storyline concerning the heroic actions of the hero; separate plot-forming motifs; and traditional formulaic expressions describing the hero’s most important attributes — liken the fairy tales of the Buryats of China with the epic works of the Hori-Buryats. The noted insignificant differences concern the peculiar implementation of plot elements and some of the motifs. They are caused by the reduction and narrowing of large epic texts, and perhaps also by the different performance traditions of the storytellers. The author suggests that over a long period of time the oral tradition of performing uligers that had previously existed among the Hori-Buryats began to transform into separate narratives about the heroic deeds of heroes in a fairy tale context. This is confirmed by texts recorded in Shenekhen which have been modified into uligers in the form of heroic fairy tales about the main character’s heroic campaigns against his enemies.</jats:p>